Калмыкия - земля Бумба
Нижеследующую историю написала не я. Принадлежит она перу журналистки Наташи Афанасьевой и создана в 2003 году. Но посетив летом 2007 года столицу Калмыкии — Элисту, я убедилась, что трудно было бы написать об этом месте лучше, чем Наташа. Поэтому привожу здесь ее статью со своими фотками.
Единственное, в чем я точно уверена после поездки в Калмыкию: узнать и понять эту страну невозможно. Можно только удивляться ей, не отдавая себе, впрочем, отчета в том, что ж тут такого удивительного. Рассказывать о Калмыкии можно только с интонациями джангарчи — акына-исполнителя калмыцкого эпоса «Джангар», бесконечной песни про могучих богатырей и сказочную землю Бумбу.
В Калмыкию не ходят поезда. Есть якобы автобус, который идет из Лужников до Элисты. Но не надо думать, что узнав расписание и купив за 600 рублей билет, вы на нем и поедете. Мы, например, не поехали. Потому что в Калмыкию человека доставляет не транспорт, а правильное состояние духа. Все-таки вы отправляетесь на буддийскую территорию. Некоторые думают, что древняя индийская философия тут ни при чем, а накладка с автобусом произошла из-за нашего разгильдяйства. Но, с точки зрения буддийской мудрости, благодаря этой незадаче наша дорога превратилась в Путь. Ом мани падме хум.
Уже изрядно просветленные, мы прибыли на Павелецкий вокзал. Думали добраться до Элисты из Волгограда. Но, поскольку наш поезд опоздал на несколько часов, единственный в тот день автобус уехал без нас. Мы вспомнили слово «карма». И тут же сели на залетную «Газель». Наш путь до Элисты — примерно 7 часов — разделяли несколько молчаливых калмыков и буддийский монах, то есть монахиня.
Вдруг пейзаж стал меняться: закончились пахотные земли, деревни, придорожные таверны, странники. Началась степь. Вдруг мелькнула от руки написанная табличка: «Зона покоя». Мы въехали в Калмыкию. Хрестоматийный степной орел повис неподвижно в изменившемся небе.
В переводе «калмак» означает «отделившийся, забытый». Говорят, что богатые калмыки, покидая, даже ненадолго, степь, засыпают дно своих «мерседесов» полынью. Это Запах Родины.
Калмыкия — это наша Внутренняя Монголия. Чтобы вы знали, Республика Калмыкия находится ни где-нибудь, а на Северном Кавказе. Калмыки — единственные в Европе монголоиды и единственные в Европе буддисты. Вот как это случилось. Ойраты — древнее воинственное племя — входили в состав Монгольской империи, после распада которой часть из них дошла до границ России. В XVII веке ударили они челом перед царем-батюшкой и дали клятву верности России. После чего получили название «калмыки» и право кочевать от Каспия до Оренбурга. И для России сделка была выгодной: потомки Ченгисхана, отменные воины, охраняли южные границы империи, служили верой и правдой царю, а также своим найонам и ламам.
С начала 90-х началось возрождение религиозного самосознания. Стали строится хурулы — буддийские храмы, ротонды, пагоды, «ступы просветления». На серых «хрущевках» появились индийские символы. На редком табачном киоске не расцвел лотос. Даже автобусные остановки — в китайском стиле. Прибавьте к этому всему многовековые шаманские традиции. И совсем недавнее советское прошлое. Это столица калмыцкого края.
«Так благоприятно сложились обстоятельства, — сообщает газета «Вечерняя Элиста», — что прибывшие из Индии монахи монастыря Дре-пунг Гоманг оказались в Калмыкии. Они приехали к нам с миссией распространения мира и добра». Так благоприятно сложились обстоятельства, что и мы оказались в Калмыкии в то же время. И видели чудо — строительство благословенной мандалы Будды Авалокитешвары. Происходило это во Дворце культуры профсоюзов. При входе висели правила поведения на церемонии: не кричать, не сорить, не отвлекать монахов от работы, читать мантру просветления.
В течение недели монахи в респираторах кропотливо выкладывали из разноцветного песка затейливый узор, полный недоступного для посторонних божественного смысла. Через неделю мандалу церемонно разрушили. Освященный песок раздали населению. Любопытный совет прочитала я в той же газете: «Многие из горожан думают, что благословенный песок мандалы можно пить в качестве лекарства. Это неверно».
По вечерам на главной площади — имени, естественно, В. И. Ленина — монахи исполняли древние буддийские ритуалы. Смотреть на драконов и монахов было интересно, но особенное величие этому зрелищу придавал громадный памятник вождю пролетариата в пальто. Кстати, на следующий день, первого мая, на том же месте прошла первомайская демонстрация. Красные флаги сменили бордово-оранжевые буддийские одежды. А вечером — опять буддийские ритуалы.
Ленин не один стоит на своей площади — рядом полутораметровый Будда Шакьямуни и культовая ротонда. Напротив фонтан: худенький калмыцкий мальчик держит за когтистую лапу удивленного дракона. Оказалось, что эта скульптурная композиция не что иное, как символ счастливого калмыцкого детства. Потому что есть такая древняя ойратская легенда: когда идет дождь, на землю прилетает дракон. Подняться в небо самостоятельно он уже не может. Тому, кто поможет ему взлететь, — будет радость.
Если еще немного продвинуться по улице Ленина, можно пройти под причудливыми воротами-пагодой. От ветра звенят колокольчики, если успеть досчитать до сорока девяти — тоже будет счастье. Признаться, эти прогулки по улице Ленина больше похожи на галлюцинацию.
С калмыцкой кухней все тоже не так-то просто. Городская достопримечательность — столовая под названием «Спутник». Здесь из года в год готовят национальные блюда: береки (пельмени), дотур (вареные бараньи кишки и другие внутренности), боорцг (лепешки, жаренные в жире), булмг (вареные в сметане фрукты). Напиток «Лотос», похожий на растворенные аскорбинки — народный лимонад. И, конечно, калмыцкий чай.
Чай этот — чистое шаманство. Вот рецепт: спрессованная в брикетах заварка долго варится в жирном-жирном молоке. Добавляется соль, сахар, перец, мускатный орех. Затем — сливочное масло или нутряной жир. Калмыку это пойло необходимо для выживания в нечеловеческих условиях. Пиалы такого соленого чая хватит на трое суток скачек по зною или вьюге. Здесь даже коровы особенные — мясо их в два раза калорийнее, а молоко сразу превращается в масло. Но классический обед кочевника таков: на шее лошади делался надрез и кровь сцеживалась в кобылье молоко. Для сытности.
Девушки-калмычки действительно губительные (поэт наш Пушкин воспел их в стихотворении «Калмычка». И еще проницательно назвал калмыка «другом степей», за что его здесь и почитают. В Элисте есть памятник — голова поэта с преувеличенно круглыми глазами).
В «Джангаре» здорово описана краса калмыцкой женщины:
Глянет налево — станут видны
В сиянии левой щеки
Мелкие рыбки левой реки.
Символ сложноватый, но убедительный.
А вот мужчинам Элисты для совершенства чего-то не хватает. Коня, может быть. Но есть калмык, чей светлый образ вне критики. Имя ему Кирсан. На местности его фигура не показалась мне ни зловещей, ни величественной. Скорее — неизбежной частью городского антуража. Являлся Президент Калмыкии в следующих ипостасях: на этикетке одноименной водки; на календариках, развешенных повсеместно, в домах и заведениях; а также в виде самотканого коврика. Плакаты с улыбчивым Президентом украшают улицы Элисты: он с шахматным конем и подписью «Через шахматы — к звездам»; с оргтехникой под слоганом «Калмыкия — налоговый оазис на территории России»; с Патриархом, а также с Далай-ламой XIV под мантрой «ом мани падме хум».
То там, то здесь можно наткнуться на материализованные памятники могучей энергии этого человека. Самый безумный — знаменитый Citi Chess.
Этот город на окраине Элисты строился к шахматной Олимпиаде в 1998 году. Предполагалось, что в нем заживут шахматисты со всего мира, часть квартир обещали отдать пенсионерам. Управлять этой коммуной должны были Король и Ферзь (премьер-министр). Никого там нет. Это город-призрак. Называется он остроумно Нью-Васюки. Наглядный пример того, что не искусство берет сюжеты у жизни, а наоборот: Великий комбинатор пошутил, а кое-кто поверил. Помпезный Шахматный Дворец безлюден. Радует глаз лишь панно, украшающее стены. Кистью неведомого художника-примитивиста изображены все великие шахматисты в непринужденно-нелепых позах. Делали пантеон. Получился паноптикум.
Есть в Элисте кучка диссидентов (все-таки здесь находится Калмыцкий университет). Может, их смущает образ своего президента на белом верблюде. Может, они хотят более полезных результатов от его кипучей деятельности. Я думаю, что эти скептики не до конца постигли великий смысл четырех буддийских «желтых истин», гласящих, что Бытие есть: 1) мучение 2) умножение мучение 3) торжество над мучением и 4) знание, ведущее к победе над мучением. Пусть работают над собой. И читают чаще мантру просветления: Ом мани…
Покидали мы Калмыкию через Ставропольский край. Проводила она нас плакатом: «Белого вам пути». Безо всякого перехода закончились степь, пагоды, калмыки, верблюды и лотосы. Опять пошли поля, деревни, пешеходы. Как будто ничего и не было.
Я же говорю — Внутренняя Монголия.
Наташа Афанасьева © www.bg.ru
Единственное, в чем я точно уверена после поездки в Калмыкию: узнать и понять эту страну невозможно. Можно только удивляться ей, не отдавая себе, впрочем, отчета в том, что ж тут такого удивительного. Рассказывать о Калмыкии можно только с интонациями джангарчи — акына-исполнителя калмыцкого эпоса «Джангар», бесконечной песни про могучих богатырей и сказочную землю Бумбу.
В Калмыкию не ходят поезда. Есть якобы автобус, который идет из Лужников до Элисты. Но не надо думать, что узнав расписание и купив за 600 рублей билет, вы на нем и поедете. Мы, например, не поехали. Потому что в Калмыкию человека доставляет не транспорт, а правильное состояние духа. Все-таки вы отправляетесь на буддийскую территорию. Некоторые думают, что древняя индийская философия тут ни при чем, а накладка с автобусом произошла из-за нашего разгильдяйства. Но, с точки зрения буддийской мудрости, благодаря этой незадаче наша дорога превратилась в Путь. Ом мани падме хум.
Уже изрядно просветленные, мы прибыли на Павелецкий вокзал. Думали добраться до Элисты из Волгограда. Но, поскольку наш поезд опоздал на несколько часов, единственный в тот день автобус уехал без нас. Мы вспомнили слово «карма». И тут же сели на залетную «Газель». Наш путь до Элисты — примерно 7 часов — разделяли несколько молчаливых калмыков и буддийский монах, то есть монахиня.
Вдруг пейзаж стал меняться: закончились пахотные земли, деревни, придорожные таверны, странники. Началась степь. Вдруг мелькнула от руки написанная табличка: «Зона покоя». Мы въехали в Калмыкию. Хрестоматийный степной орел повис неподвижно в изменившемся небе.
В переводе «калмак» означает «отделившийся, забытый». Говорят, что богатые калмыки, покидая, даже ненадолго, степь, засыпают дно своих «мерседесов» полынью. Это Запах Родины.
Калмыкия — это наша Внутренняя Монголия. Чтобы вы знали, Республика Калмыкия находится ни где-нибудь, а на Северном Кавказе. Калмыки — единственные в Европе монголоиды и единственные в Европе буддисты. Вот как это случилось. Ойраты — древнее воинственное племя — входили в состав Монгольской империи, после распада которой часть из них дошла до границ России. В XVII веке ударили они челом перед царем-батюшкой и дали клятву верности России. После чего получили название «калмыки» и право кочевать от Каспия до Оренбурга. И для России сделка была выгодной: потомки Ченгисхана, отменные воины, охраняли южные границы империи, служили верой и правдой царю, а также своим найонам и ламам.
С начала 90-х началось возрождение религиозного самосознания. Стали строится хурулы — буддийские храмы, ротонды, пагоды, «ступы просветления». На серых «хрущевках» появились индийские символы. На редком табачном киоске не расцвел лотос. Даже автобусные остановки — в китайском стиле. Прибавьте к этому всему многовековые шаманские традиции. И совсем недавнее советское прошлое. Это столица калмыцкого края.
«Так благоприятно сложились обстоятельства, — сообщает газета «Вечерняя Элиста», — что прибывшие из Индии монахи монастыря Дре-пунг Гоманг оказались в Калмыкии. Они приехали к нам с миссией распространения мира и добра». Так благоприятно сложились обстоятельства, что и мы оказались в Калмыкии в то же время. И видели чудо — строительство благословенной мандалы Будды Авалокитешвары. Происходило это во Дворце культуры профсоюзов. При входе висели правила поведения на церемонии: не кричать, не сорить, не отвлекать монахов от работы, читать мантру просветления.
В течение недели монахи в респираторах кропотливо выкладывали из разноцветного песка затейливый узор, полный недоступного для посторонних божественного смысла. Через неделю мандалу церемонно разрушили. Освященный песок раздали населению. Любопытный совет прочитала я в той же газете: «Многие из горожан думают, что благословенный песок мандалы можно пить в качестве лекарства. Это неверно».
По вечерам на главной площади — имени, естественно, В. И. Ленина — монахи исполняли древние буддийские ритуалы. Смотреть на драконов и монахов было интересно, но особенное величие этому зрелищу придавал громадный памятник вождю пролетариата в пальто. Кстати, на следующий день, первого мая, на том же месте прошла первомайская демонстрация. Красные флаги сменили бордово-оранжевые буддийские одежды. А вечером — опять буддийские ритуалы.
Ленин не один стоит на своей площади — рядом полутораметровый Будда Шакьямуни и культовая ротонда. Напротив фонтан: худенький калмыцкий мальчик держит за когтистую лапу удивленного дракона. Оказалось, что эта скульптурная композиция не что иное, как символ счастливого калмыцкого детства. Потому что есть такая древняя ойратская легенда: когда идет дождь, на землю прилетает дракон. Подняться в небо самостоятельно он уже не может. Тому, кто поможет ему взлететь, — будет радость.
Если еще немного продвинуться по улице Ленина, можно пройти под причудливыми воротами-пагодой. От ветра звенят колокольчики, если успеть досчитать до сорока девяти — тоже будет счастье. Признаться, эти прогулки по улице Ленина больше похожи на галлюцинацию.
С калмыцкой кухней все тоже не так-то просто. Городская достопримечательность — столовая под названием «Спутник». Здесь из года в год готовят национальные блюда: береки (пельмени), дотур (вареные бараньи кишки и другие внутренности), боорцг (лепешки, жаренные в жире), булмг (вареные в сметане фрукты). Напиток «Лотос», похожий на растворенные аскорбинки — народный лимонад. И, конечно, калмыцкий чай.
Чай этот — чистое шаманство. Вот рецепт: спрессованная в брикетах заварка долго варится в жирном-жирном молоке. Добавляется соль, сахар, перец, мускатный орех. Затем — сливочное масло или нутряной жир. Калмыку это пойло необходимо для выживания в нечеловеческих условиях. Пиалы такого соленого чая хватит на трое суток скачек по зною или вьюге. Здесь даже коровы особенные — мясо их в два раза калорийнее, а молоко сразу превращается в масло. Но классический обед кочевника таков: на шее лошади делался надрез и кровь сцеживалась в кобылье молоко. Для сытности.
Девушки-калмычки действительно губительные (поэт наш Пушкин воспел их в стихотворении «Калмычка». И еще проницательно назвал калмыка «другом степей», за что его здесь и почитают. В Элисте есть памятник — голова поэта с преувеличенно круглыми глазами).
В «Джангаре» здорово описана краса калмыцкой женщины:
Глянет налево — станут видны
В сиянии левой щеки
Мелкие рыбки левой реки.
Символ сложноватый, но убедительный.
А вот мужчинам Элисты для совершенства чего-то не хватает. Коня, может быть. Но есть калмык, чей светлый образ вне критики. Имя ему Кирсан. На местности его фигура не показалась мне ни зловещей, ни величественной. Скорее — неизбежной частью городского антуража. Являлся Президент Калмыкии в следующих ипостасях: на этикетке одноименной водки; на календариках, развешенных повсеместно, в домах и заведениях; а также в виде самотканого коврика. Плакаты с улыбчивым Президентом украшают улицы Элисты: он с шахматным конем и подписью «Через шахматы — к звездам»; с оргтехникой под слоганом «Калмыкия — налоговый оазис на территории России»; с Патриархом, а также с Далай-ламой XIV под мантрой «ом мани падме хум».
То там, то здесь можно наткнуться на материализованные памятники могучей энергии этого человека. Самый безумный — знаменитый Citi Chess.
Этот город на окраине Элисты строился к шахматной Олимпиаде в 1998 году. Предполагалось, что в нем заживут шахматисты со всего мира, часть квартир обещали отдать пенсионерам. Управлять этой коммуной должны были Король и Ферзь (премьер-министр). Никого там нет. Это город-призрак. Называется он остроумно Нью-Васюки. Наглядный пример того, что не искусство берет сюжеты у жизни, а наоборот: Великий комбинатор пошутил, а кое-кто поверил. Помпезный Шахматный Дворец безлюден. Радует глаз лишь панно, украшающее стены. Кистью неведомого художника-примитивиста изображены все великие шахматисты в непринужденно-нелепых позах. Делали пантеон. Получился паноптикум.
Есть в Элисте кучка диссидентов (все-таки здесь находится Калмыцкий университет). Может, их смущает образ своего президента на белом верблюде. Может, они хотят более полезных результатов от его кипучей деятельности. Я думаю, что эти скептики не до конца постигли великий смысл четырех буддийских «желтых истин», гласящих, что Бытие есть: 1) мучение 2) умножение мучение 3) торжество над мучением и 4) знание, ведущее к победе над мучением. Пусть работают над собой. И читают чаще мантру просветления: Ом мани…
Покидали мы Калмыкию через Ставропольский край. Проводила она нас плакатом: «Белого вам пути». Безо всякого перехода закончились степь, пагоды, калмыки, верблюды и лотосы. Опять пошли поля, деревни, пешеходы. Как будто ничего и не было.
Я же говорю — Внутренняя Монголия.
Наташа Афанасьева © www.bg.ru
- 0
- natalie
Комментарии (0)